Отличники. От других… - Влад Касторный

Мы выбрались на берег, и я обнял девушку за талию, помогая ей стоя удерживать равновесие. Выбрав участок, свободный от выброшенного штормом мусора, мы с наслаждением растянулись на мелких, отшлифованных прибоем камушках, и стали внимательно осматривать окрестности. Тишина была первобытной, не нарушаемой человеческими криками и гудением машин. Только мерный шум набегающих волн и крики чаек. На высоком обрывистом берегу росли сосны, причудливо изогнутые ветром, корнями, частично свободными от каменистой почвы. Пейзаж был настолько необычен, что я даже не мог понять, как такой можно вообще себе представить. Подумал, как быстро моя знакомая уловила уникальность этого уголка природы и захотела его запечатлеть. Дальняя часть бухты тоже было ограничена скалой с прожилками мрамора. Скала далеко выдавалась в море и отвесно спускалась в воду, образуя стену, как у строящегося дома.

– Да, сюда вообще по суше никак не пробраться, – заметил я.

– Я подумала, знаешь, что? Вот, если бы, сюда с палаткой на лодке приплыть с продуктами и всем необходимым, то можно было хорошо отдохнуть, и никто мешать не будет. Ну, как дикари.

Маша мечтательно улыбалась.

– Наверное, местные жители все-таки знают об этом месте, – сказал я, указывая на катер вдали.

– Может и так. Просто хочется представить, что еще есть в мире неизведанные уголки…

Девушка перевернулась на живот, подставив уже начинающему припекать солнцу, загорелую спину, и болтая ногами. Она, прищурившись, всмотрелась в морскую даль, а потом помахала рукой кому-то. Я посмотрел в направлении ее взгляда и увидел над водой голову Федора Тимофеевича. Он, увидев нас на берегу, махнул в ответ рукой, развернулся и скрылся за скалой.

– Мама, должно быть, забеспокоилась и послала папу проверить, живы ли мы. – Маша сказала это будничным тоном, как будто читала инструкцию к чайнику. – Владик, а тебе хочется стать поскорее взрослым и самостоятельным?

– Да, хочется, – ответил я, подумав о невероятном совпадении моих ночных размышлений с этим вопросом. – И мне кажется, что это с нами сейчас происходит. Не сразу, но мы становимся взрослыми и сами начинаем строить свою жизнь. Я начинаю многое понимать, в чем раньше не разбирался. Я понимаю, что еще многому должен научиться, чтобы самому принимать решения и отвечать за них, управляя своей жизнью.

Сам себе удивился, как я мог так свободно делиться своими сокровенными мыслями, не стесняясь чьей-то критики.

– Что-то должно произойти в размеренной безопасной жизни подростка, чтобы он понял, что так больше уже не будет, – продолжал я. – Так и у меня вчера произошел такой перелом. Я встретил тебя, Маша, и захотел дружить, общаться с тобой. Я понял, что для этого надо по-взрослому воспринимать жизненные ситуации, нельзя прятаться за чужие мысли и решения, даже если они исходят от близких людей. А ты?

– Для меня перелом, о котором ты говоришь, произошел полтора года назад. Когда мне еще комфортно было быть маленькой девочкой, не испытывать никаких неудобств и нужды, вдруг пришла беда! А может и вправду, Бог послал мне такое испытание болью и отчаянием, из которого мне пришлось выбираться, только осознав по-взрослому весь объем тех проблем, с которыми мне теперь предстояло столкнуться. Я должна была оценить свои силы, собрать все свое терпение, выдержку, чтобы подготовиться к их решению. И на раздумья у меня совсем не было времени, даже чтобы попрощаться с этим самым моим уютным и беззаботным детством. Нужно было снова учиться передвигаться, обслуживать себя, стать сильной и на равных вернуться в общество людей, сверстников, родных, друзей, откуда я была вырвана так жестоко. Спасибо моей маме за то, что она не запаниковала, а трезво оценила последствия того, что произошло, и постаралась меня подготовить к тяжелым испытаниям, избежав пустых утешений и обещаний того, что все будет хорошо, само собой. Она не позволяла мне жалеть себя, с первого дня рассказывая в подробностях, какая жизнь меня ждет. Мама через связи в ее больнице, организовала мне поездку в медицинский центр в Израиле для реабилитации детей с ампутациями. Я и английский начала усиленно изучать в больнице, чтобы поехать. Пока была в клинике, в Тель-Авиве, я увидела много изувеченных детей рядом с собой. И то, с каким желанием они занимались лечебной физкультурой, тренировались пользоваться протезами, и как активно старались играть и общаться друг с другом, делясь своими мыслями и проблемами, скрывая свою боль и подбадривая тех, кто слабее, показывает, как сильно они хотят вернуться к нормальной активной жизни. Я старалась с ними больше общаться, несмотря на неглубокое знание языка. Самое главное – я научилась не бояться воспринимать себя такой, какой я стала. Приходилось преодолевать постоянную боль, чтобы снова научиться двигаться и жить как все люди. До сих пор переписываюсь с друзьями разного возраста из Ирландии, Сомали, Италии и Израиля, и благодарна им за поддержку и навыки, которыми они бескорыстно со мной делились.

Маша в запале смотрела мне в глаза, и я еле выдержал ее взгляд, полный волнения и решительности.

– Ты, Машенька, очень сильная девушка! Я каждый раз, общаясь с тобой, понимаю, что не достоин тебя, потому что не знаю еще жизни так, как знаешь ее ты. И, в то же время, я так хочу быть с тобой рядом и помогать тебе…

У меня не было слов продолжать. Вернее, они были, но все казались мне такими глупыми и наивными, что стыдно было их говорить.

– Тогда, пожалуй, мы с тобой можем поладить, Владислав. – Сказала Маша спокойно. – Только обещай мне, если почувствуешь, что не хочешь со мной больше дружить, просто скажи об этом честно, не обманывая меня.

– Как же я могу обмануть человека, которого уважаю? – недоумевал я.

Девушка долго и пристально посмотрела на меня, а потом улыбнулась теплой ласковой улыбкой.

– Нет, ты определенно отличаешься от всех мальчишек, которых я встречала раньше и считала своими друзьями. Они избегали говорить со мной откровенно, а ты не боишься.

Я смутился и снова почувствовал, что краснею. Чтобы сменить тему, я предложил девушке прогуляться и осмотреть бухту. Мы уже достаточно полежали на солнце, и нужно было размяться. Я подумал, что ей неудобно будет прыгать по камням на одной ноге, и предложил понести ее на спине. Правда сам еще не был уверен, что у меня получится. Маша была со мной почти одного роста, а первый опыт вчера взять ее на руки окончился неудачей, хорошо еще, что мы оба упали в воду. Решили попробовать, и она осторожно залезла мне на спину, крепко обхватив бока ногами и обняв меня за шею. Я медленно встал на ноги, стараясь не потерять равновесие. В школе на физкультуре мы несколько раз переносили друг друга вот так, на «закорках», так что я вспомнил эти уроки, и пошел, придерживая девушку осторожно, боясь причинить боль раненой ноге. Она, похоже, осталась довольна удачным опытом этого способа передвижения и внимательно оглядывала все вокруг. Я чувствовал энергию ее упругого тела, страсть к движению и познанию. Так мы не спеша прошли с ней по всему пляжу бухты, останавливаясь, чтобы передохнуть и рассмотреть то особенно красивую прожилку мрамора, то непонятное ржавое изделие, или выбеленный солнцем обломок шлюпки, штормом заброшенный в этот затерянный уголок. Чайки держались от нас на почтительном расстоянии, уважая наше желание уединиться. Когда мы подошли к идеально круглому темному валуну у самой воды, Маша слезла с меня и села отдохнуть.

– Мне так хорошо здесь! Жаль, что нужно уезжать и…, что я познакомилась с тобой так поздно.

– Мне тоже очень хотелось бы отдохнуть здесь с тобой подольше, Маш! – я постарался придать своему голосу уверенность и спокойствие. Но было непросто преодолеть волнение, в результате которого голос дрожал.

Маша провела рукой по моей голове, пытаясь пригладить растрепанные, еще влажные волосы. Я взял ее ладонь в свои руки и посмотрел ей в глаза. Они излучали одновременно, и грусть, и надежду. Мне стало жарко. Я поцеловал руку девушки впервые в своей жизни, и она не отдернула ее, а, улыбнувшись теплой улыбкой, наклонилась и поцеловала меня в щеку мягкими губами.

– Я раньше не понимала, что такое опереться на плечо друга. А ты мне его сегодня подставил. Я тебе очень благодарна, Влад! Мне спокойно и легко с тобой. Я буду ждать нашей новой встречи. И буду скучать по тебе.

– Я тоже, – мой голос предательски задрожал, – тоже буду ждать нашей следующей встречи, Машенька! Мы не расстаемся надолго, и это ожидание скрасит мне эти несколько дней, которые остались от срока пребывания здесь. Я позвоню тебе, как только приеду в Ростов. Жди меня, хорошо?

– Хорошо! У меня просьба: давай не будем прощаться при родителях.

– Конечно, ведь мы сейчас прощаемся ненадолго, – подбодрил я Машу и обнял ее, на секунду прижав к себе. – Я буду помнить этот день.